Сгорая сам, свети другим

Название: Закадычные враги
Персонажи: Уэбб Моссфелд/фем!Фарлонг, Уилл Моссфелд, Уорд Моссфелд, несколько оригинальных, но возможных персонажей.
Рейтинг: PG-13
Размер: мини
Посвящение:  villain protagonist
Примечание: Без Ви ничего бы этого не было. Все претензии к ней, это она меня накурила!
А вообще - фик планировался именно про отношения Уэбба и Фарлонг... но потом семья Моссфелдов со мной заговорила, потянула, завлекла, и, собственно говоря, от первоначальной идеи не осталось ничего, совершенно ничего. Я никогда не смотрела на Моссфелдов вот так, как посмотрела сейчас, и должна сказать, что теперь я их люблю. Всех люблю.
За некоторую вольность с персонажами заведомо прошу прощения. Мне нифига не известно, какой у Моссфелдов была семья, и поэтому я взяла на себя смелость додумать все сама.
И да, возможен некоторый ООС.




Прослушать или скачать Midas Fall Movie Screens бесплатно на Простоплеер

Часть 1-2

Часть 3
Жизнь в Западной Гавани понемногу налаживалась. Конечно, крестьяне были подавлены, ведь атаковавшие их в ту ночь на празднике Жатвы твари сожгли амбары с зерном – единственным источником дохода деревни, и единственной возможностью выжить зимой, когда прекращается торговля; но все же они нашли в себе силы починить свои жилища и отстроить новые. Дома в Западной Гавани строились быстро – дерево да соломенная крыша, лишь бы было где хранить вещи да спать по ночам.
Уэбб с братьями вкалывал теперь вдвое больше обычного. Едва оправившись от ран, они отстроили себе новый дом, поймали ту скотину, которая еще у них осталась, да отправились в Топи – охотиться. Охота была единственной надеждой на выживание –пушнину можно было продать, дойдя до форта Локе, и хоть прикупить запасов провизии на зиму.
Охотники из братьев были весьма сомнительные – Моссфелды были привычны к тяжелому труду на полях, а не к такому тонкому делу, как выслеживание и травля зверя. Но им приходилось учиться. Как ни странно, в этом им помогал Дэйгун. Несколько раз братья и Фарлонг ходили на охоту вместе, где эльф показывал им следы и учил определять их свежесть, а так же учил их, как подкрадываться и как не спугнуть зверя.
Уорд научился стрелять из лука, Уэбб – ставить ловушки. Зверь ловился плохо, чаще всего попадались только зайцы, а на зайцах многого не выручишь. Зато можно было вялить мясо на зиму, а это было уже хоть что-то. Все же, на первых порах не помрут с голоду, а если еще немного постараться, то и на других жителей деревни можно наготовить. Не оставлять ж их совсем без еды.
Уэбб зверски уставал. С утра – в лес, ставить ловушки, потом рубить дрова и помогать тем жителям Западной Гавани, кто не справлялся сам, ловить рыбу, доить коров, а вечером – снова в Топи, проверять, не поймался ли в силки и капканы зверь. Чаше всего возвращаться приходилось с пустыми руками и чувством глубокого разочарования.
Разочарование это усугублялось ежедневным ожиданием того, что Алви Фарлонг вернется домой.
Конечно же, Уилл рассказал Уэббу, почему Алви пришлось уйти. Уэбб спросил и у Георга, на что мужчина только нахмурился, и пробормотал пару ласковых про тупых и загадочных лесных эльфов, что не могут жить по человечески, только детей гробят. Бивил тоже молчал, как могила, и вообще вскоре уехал на соседние фермы – закупать мясо на последние деньги, что им с матерью удалось собрать. А к самому Дэйгуну Уэбб подойти с таким вопросом не посмел, потому что знал – он сорвется. И добром это не кончится.
Каждый вечер, возвращаясь из леса, Уэбб проходил мимо дома Дэйгуна в надежде, что в окне на втором этаже загорится свет, но окно было черно. В глубине души Уэбб понимал, что глупо все это – до Невервинтера путь неблизкий, и за две недели Алви не сумеет дойти до города и снова пересечь Топи.
Но все равно продолжал ждать. И был очень благодарен Уиллу и Уорду за то, что они никак не комментировали его состояние.
В один из вечеров, холодных и промозглых, какие бывают только осенью в Топях, Уэбб отправился в лес. Обошел все ловушки, и был очень счастлив, обнаружив в одном из капканов старого волка. Животное зарычало, когда Уэбб приблизился, и дернулся, но лапа его была плотно сжата мощными челюстями капкана. Добить волка было легко – Уэбб просто ударил его дубиной по черепу, и волк упал, как подкошенный.
Освобождая лапу зверя от капкана, Уэбб уловил какой-то шум и треск позади себя. Парень поднялся на ноги и потянулся к мечу, который теперь всегда носил с собой.
Треск и топот ног стал громче. Вот уже в ветвях мелькнули темно-рыжие волосы, и на полянку вывалился Бивил Старлинг.
Уэбб убрал меч в ножны и перевел дух.
- Эй, Старлинг, ты чего, с ума поехал? Ты чего топаешь, как медведь, я тебя чуть не зарубил!
Бивил ему не ответил. Как подкошенный, он рухнул на землю, и зарыдал.
Уэбб подскочил к нему, и у парня поплыло в глазах. Бивил был весь в крови. Костяшки пальцев разбиты, губа рассечена, нос сломан. Одежда порвана в нескольких местах, а один ботинок Бивил где-то потерял. Губы Бивила дрожали, а по щекам катились слезы.
- Бивил! – Уэбб присел на корточки рядом с парнем, наспех проверяя, нет ли на нем серьезных ран. – Что с тобой произошло?
Бивил открыл глаза, в ужасе уставился на Уэбба, и закричал, будто увидел монстра. Моссфелду пришлось прижать его руки к земле, чтобы парень не огрел его по голове.
- Они гонятся за мной! – проорал Бивил, молотя ногами по земле. – Они убьют меня! Они сказали, что я им больше не нужен, что они все узнали от меня, и мне можно умирать!
- Кто сказал, мать твою? Кто тебе это сказал?
- Из теней! Они пришли из теней! Со своими ножами и голосами, каких у людей не бывает!
Уэбб промолчал, приподнял Бивила так, чтобы он сел. Глаза Бивила заплыли и бегали туда-сюда, точно у свихнувшегося.
- Дойдешь до дома? – Уэбб едва не сплюнул, когда Бивил не ответил и снова начал кричать. – Идти сможешь, придурок?
Так и не дождавшись ни кивка, ни мычания, Уэбб рывком поднял Бивила на ноги, перекинул его руку себе через плечо, и медленным шагом повел парня домой, в Западную Гавань. Бивил как будто и не пытался идти сам – он повалился на Уэбба всем телом, так что Уэббу пришлось буквально тащить Старлинга на себе.
В глубине души Уэбб порадовался тому, что встретил Бивила не так далеко до границы деревни. Иначе бы он его просто не дотащил – уж слишком Старлинг был тяжелый.
… Ретта вышла из комнаты Бивила, неся перед собой окровавленные, мокрые тряпки, которыми оттирала сына от крови. Уэбб поднял на нее взгляд, так же поступили младшие дети Ретты.
- Как он?
- Не знаю. Тармас остался с ним, решил попытаться разговорить. Он бредит. – Ретта тяжело вздохнула, сжала дрожащие губы. Эта сильная женщина, несмотря на смертельный страх за сына, держала себя в руках получше любого мужчины. – Зря я послала его за мясом одного. Я ужасная мать.
- Вы ни в чем не виноваты, Ретта. А с Бивилом все будет в порядке. Он сильный парень.
Ретта улыбнулась. Бросив тряпки в корыто с водой, она подошла к Уэббу и погладила его по голове – совсем как мама в детстве.
- Спасибо тебе, Уэбб. Ты хороший мальчик.
Уэбб мягко отстранился.
- Вовсе незачем меня благодарить. Если вдруг что-то понадобится сделать – вы позовите. Вдруг помощь по хозяйству нужна станет. Бивил ведь пока не может…
- Мы справимся. Но все равно, спасибо, что предложил.

***

Холодало. Проснувшись однажды утром, Уэбб увидел на траве изморозь, изморозь покрывала и опавшую с деревьев листву. Небо было хмурым, и что-то мягкое коснулось носа Уэбба. Снег.
- Никогда еще не видел снег в Топях, - мрачно протянул Георг, проходивший мимо. – Не к добру это, ой, не к добру.
После того нападения на Западную Гавань, «ой, не к добру» от Георга стало чем-то вроде утреннего приветствия. Не к добру была помирающая от непонятной хвори скотина, не к добру уход всей дичи прочь из Топей, не к добру то, не к добру это…
Хотя, несмотря не на что, Георг был прав. Выглядело все это очень пугающе. Ушла даже рыба из реки, растения вокруг помирали, точно от болезни – гнили даже корни. Померли розы, которые так любила выращивать Алви, смешались с грязью болотной. Даже плющ, оплетающий деревенский колодец, пожелтел и зачах.
Однажды, когда Уэбб и Дэйгун охотились вместе, в тщетной надежде найти хоть какого-нибудь зверя, следопыт замер, прислушиваясь к чему-то.
- Ничего не замечаешь? – спросил он Уэбба.
Парень прикрыл глаза, вслушиваясь.
- А что не так?
- Лес молчит. Ни пения птиц, ни переклички белок на ветвях. Как будто все живое ушло из Топей.
Уэбб кивнул, слегка уязвленный тем, что ничего не понял сам. Дэйгун выглядел очень встревоженным. За все время, что Уэбб и Дэйгун охотились вместе, парень немного изучил характер и привычки следопыта, и видел, что эльфу не по себе, и он нервничал.
- Когда-то уже было так, - сказал Дэйгун мрачно. – Еще в тот раз, когда была война. Много лет назад.
- Что было так?
- Ни дичи, ни шороха, ни звука. Одна мертвая тишина да лютый холод, какого в Топях не бывает. – Дэйгун покачал головой. – Нужно возвращаться. Немедленно.
На охоту они больше не ходили. Точнее, Уэбб видел, как Дэйгун уходит в леса – в легком кожаном доспехе, с луком и колчаном, которые никогда не надевал на охоту, и не возвращался по нескольку дней, а потом приходил мрачнее тучи. Но на вопросы Уэбба не отвечал, а один раз Уэбб подслушал его разговор с Георгом.
- … друиды не отвечают. Я знаю, что они никуда не ушли, но если раньше они говорили со мной, то сейчас как будто не слышат.
- Они ведь друиды. Все друиды со странностями.
- Ты не понимаешь. Топи умирают, а друидам все равно. Они ничего не делают, хотя даже я чувствую, что что-то захватывает эту землю, что-то неестественное. Ты должен предупредить крестьян, и если все так, как я предполагаю, то они должны…
- Что они должны, Дэйгун? Бросить свой дом? Уйти? Куда им идти?
- Куда угодно, но только подальше от Топей. Я не шучу, Георг. Даже люди-ящеры – и те покинули свои жилища, и мы должны будем поступить так же.
- Я все сказал, Дэйгун. Я доверяю тебе и твоим ощущениям, но в этот раз я останусь при своем. Мы никуда н пойдем.
Дэйгун молча отвернулся и быстрым шагом направился к своему дому, даже не обратив внимания на Уэбба, что стоял в тени дерева. Очень скоро он вернулся – в полном обмундировании, при оружии, с маленькой дорожной сумкой через плечо.
- Куда вы, Дэйгун? – крикнул Уэбб ему вслед. – Куда вы уходите?
Дэйгун на мгновение обернулся.
- Подальше отсюда. И тебе советую то же самое.
Однако после ухода Дэйгуна разговоры о уходе никуда не делись. Спустя два дня Тармас начал кричать всем, кто был готов его слушать, что нужно бежать, бросить все и бежать, а когда Георг и Ретта жестоко осадили его, волшебник сбежал, и его больше никто не видел. А через несколько месяцев, с большим скандалом и морем слез от Ретты, ушел и Бивил Старлинг, а еще позже – старик Орлен.
- Не знаю, что происходит, но они уходят не просто так, - протянул Уилл, провожая взглядом угрюмо плетущегося Бивила. – Ладно, если бы Дэйгун совсем из ума выжил, но Тармас, Орлен и Бивил Старлинг… нечисто тут что-то.
Уэбб покачал головой.
- Дэйгун велел уходить и нам. Вот уж не знаю, что так напугало его в Топях, но я бы не стал ставить его слова под сомнение. Эльфы во всем этом дерьме лучше разбираются.
- О да, разбираются. Неспроста он девку свою отправил в Невервинтер еще тогда. Наверняка предугадал, что произойдет что-то. Так мне кажется.
Уэбб и Уорд задумчиво переглянулись.
- Быть может, мы поедем в Невервинтер? – предположил Уэбб негромко. – Мы всегда сможем вернуться, если поймем, что ничто нам не угрожает.
- А как же деревня? – буркнул Уорд, зажав в зубах жухлую травинку. – Что с ней будет?
Уэбб беспомощно взглянул на старшего брата. Уилл медленно кивнул, поймав его взгляд, и устало потер ладонью лоб.
- Не знаю. Но в любом случае, я бы ушел отсюда. Мало ли что.

***

Братья покинули деревню на рассвете. Собрали скудный провиант, набрали воды из колодца, обратив внимание на то, что от нее стало странно пахнуть. Каждый взял по мечу – откровенно старому, в зазубринах от сражений, но еще способных спасти жизнь своим владельцам. Надели всю теплую одежду, которую смогли найти, натянули поверх рубашек потрепанные кожаные доспехи. И медленно пошли в сторону Топей, провожаемые тяжелыми взглядами крестьян, в которых читалось и любопытство, и затаенный страх.
Братьев никто не остановил и не окликнул. Даже Георг, вышедший из своего дома и покачавший головой. Крестьяне шептались между собой, мрачно кивая головами, а собаки выли, точно предчувствуя беду. От этих звуков по коже Уэбба мурашки пробежали, но он нашел в себе силы не оборачиваться.
Позже Уэбб думал, что госпожа Тимора уберегла их от беды, и они вовремя ушли из Западной Гавани. Потому что ночью того же дня Тьма накрыла деревню, и больше никто не успел сбежать. Все были мертвы.
Они шли, не останавливаясь, без привалов и передышек. Братья знали, что путь предстоит им долгий, а неестественная, мертвая тишина Топей давила и угнетала, вызывала чувство страха. Мужчинам, всем без исключения, хотелось как можно скорее покинуть Топи. Прав был Дэйгун – что-то был неправильным. Сам воздух, казалось, был пропитан ядом и страхом.
К ночи братья, едва шевеля ногами, дошли до таверны «Плачущая Ива». О таверне этой братья не раз слышали от Орлена и Георга, но сами сюда ни разу не доходили. Да и смотреть тут было не на что – хилая постройка в два этажа, вся во мху и лишайнике, неопрятная и грязная.
- Может, остановимся тут? – спросил Уэбб брата, поглядывая на маленькие оконца таверны. – Воды возьмем, да пойдем себе дальше? Как раз дорогу спросим.
Уилл неопределенно пожал плечами, оборачиваясь. Всю дорогу сюда ему казалось, что за ними кто-то следит, и с каждой минутой это ощущение становилось сильнее. Чувство это было липкое, холодное, и очень пугающее.
- Может, и остановимся. – Уилл прошагал по тропинке, несколько раз ударил кулаком по двери.
Дробным топотом зазвучали чьи-то шаги по ту сторону двери. Скрипнула половица. Кто-то кашлянул в кулак и слегка приоткрыл дверь, заглядывая в щель одним глазом.
- Откуда вы? – спросил появившийся мужчина недоверчиво.
Уилл, Уорд и Уэбб переглянулись. Обычно хозяева трактира не встречали посетителей через полуоткрытую дверь, да еще так подозрительно.
- Из Западной Гавани, - помолчав, ответил Уорд.
Мужчина охнул, выругавшись, и резко захлопнул дверь перед братьями.
- Э, нет-нет-нет, не пущу! Давайте, проваливайте отсюдова!
- Почему это?
- Да ну вас, деревенских, с вами одни беды да ущерб. Заходила ко мне в последний раз девка одна из вашей деревни, так прибежали твари какие-то, разгромили мне всю таверну, посетителей порезали. Еще и дворф этот дурацкий…. С тех пор посетителей у меня на дух отбило! Ни прибыли, ни людей, ничего нет!
- Какая еще девка из Западной Гавани? – спросил Уэбб.
- Черт ее разберет. Смазливая такая, грязная и вонючая, правда. Мало того, что она на пороге моего трактира зарезала трех мужиков, так еще с дворфом этим чертовым пить стала, будто друзья они лучшие! Проваливайте, я вам сказал, не пущу я вас! Кто вас знает, может, и за вами те твари придут! А мне тут смерть не нужна, трупы еще потом в болото после вас выбрасывай, да полы от крови вытирай…
- Да нет за нами никакой погони! – рявкнул Уилл. - Нам бы только поесть прикупить, да мы дальше пойдем.
За дверью воцарилась тишина, нарушаемая лишь хриплым дыханием. Наконец братья услышали звук отпираемого затвора, и дверь широко распахнулась. Трактирщик за ней – пожилой мужчина с большим животом и топором на поясе, придирчивым взглядом оглядел братьев.
- Никак бежите от кого?
- Не бежим мы никуда. Просто уходим в Невервинтер.
- Во, девка та так же говорила. Ладно, так уж и быть, заходите. Я завтра и сам собирался сваливать, даже телегу запряг уже. Но в Невервинтер я не поеду – я по главной дороге, к войскам примкну.
Братья зашли в таверну, и трактирщик тут же захлопнул дверь, опустив засов. Руки у него дрожали.
- К каким войскам? – нахмурился Уорд.
- Да вы чего, не слышите в своей навозной яме ничего? Война начинается, вот что. Вон, какой-то там капитан в Крепости-на-Перекрестке собирает армию. А капитан – одна из Девятки. – Трактирщик зажег несколько ламп, вытер тыльной стороной ладони взмокший лоб. - Говорят, баба что надо, вон, аж крепость давно разрушенную отстроила. Вот я туда и еду. В Крепости стены твердые, и ворота непробиваемые – там не пропадем. Да и вам бы я того же присоветовал. Тем более, в армии крепкие парни всегда пригодятся. И меня пропустят.
- Почему это? – Уилл скрестил руки на груди.
- Ну, видишь ли… - Трактирщик развел руками. - Просто беженцев в Крепость не пустят, там и своих ртов хватает. Всех беженцев отправляют через Невервинтер в Уотердип. А я в Уотердип по дороге не хочу, опасное это дело. А вы парни дюжие, вас в солдаты возьмут, да и меня тоже. И за ворота не выставят.
Уилл нахмурился.
- Сначала ты нас прогоняешь, а теперь использовать пытаешься?
- Ну, уж извини. Я, конечно, вас могу тут бросить, и сам на телеге укатить, но сдается мне, вы пешочком не жаждите идти. И на телеге тоже хочется. А там должок вернете, в Крепость меня протащите. Умирать жуть как не охота. Да и вам, наверное, тоже.
- А мы умирать и не собираемся! – заявил Уэбб.
Трактирщик фыркнул.
- Вы-то не собираетесь, а в Топях сейчас страсть чего творится. Нежить там ходит, вот что я вам скажу. Я сам видел. Народ ко мне больше не захаживает, а не далее, как пару дней назад, приходил ко мне чумовой эльф какой-то, в крови весь, и сказал, что бежать надо. А следом за ним мертвецы ходячие из воды выползают. Ну, эльф деру как по деревьям дал, а я в таверне заперся, и давай вещички собирать. По Топям теперь просто так не пройдешь, надо дороги знать. А вы не знаете.
- Чумовой эльф? – Уэбб нахмурился. – Дэйгун Фарлонг?
- Я почем знаю? Я имени посетителей никогда не спрашиваю, оно мне не надо.
Трактирщик пнул ногой стул, отводя душу.
- Ну так что, я один в телеге еду, или вы со мной, а, парни?
Братья угрюмо переглянулись между собой, а затем, ни говоря ни слова, Уилл медленно кивнул.
Трактирщик расплылся в улыбке, показав черные зубы.
- Славно, мальчики, славно. А теперь давайте-ка, помогите мне собрать провизию, да утром выдвигаемся из этого проклятого болота. Ни дня не хочу здесь больше торчать.
- А таверна твоя?
- А кому она теперь нужна? Мертвым она ни к чему, а живых здесь не останется. Как закончится все это – вернусь. – Трактирщик усмехнулся, и, насвистывая, удалился в кладовую.

***

- Ты хочешь сказать, что мы бы без твоей телеги быстрее не дошли?
Вот уже целый день братья и трактирщик ехали по Топям, подпрыгивая на ухабах и то и дело застревая в ямах. Кляча, тащившая телегу, была старой, какой-то больной и кривой, с плешивой шкурой и облезшей гривой. Казалось, что она вовсе не идет, а скорее ползет, едва перебирая копытами по вязкой земле.
- Ну да, я так и говорю, - пожал плечами трактирщик. – Ничего, вот выберемся мы на твердую землю да свежий воздух, так моя Мэгги побыстрее побежит.
Мэгги в ответ только лениво взмахнула хвостом и лениво потрусила дальше.
Телега скрипела и трещала, на вид такая же старая, как и лошадь трактирщика. Братьям Моссфелдам пришлось непросто – почти вся телега была забита хламом, который трактирщик пожалел оставлять в таверне. Какие-то стулья, мешки с мукой, бутылки, яблоки и подгнившие овощи. Места для парней было мало, а сами парни были не маленькими, поэтому они изнывали от того, что у них затекли ноги от неудобного положения.
Однако они все же ехали, как рассудительно заметил более спокойный, чем его братья, Уэбб. Ехали, и на них никто не напал, хотя все путники слышали странный шелест и похрустывание костей в полумраке. Несколько раз они видели бесплотные тени на краю зрения, а один раз услышали полный предсмертной муки женский крик. На закате они пересекли Топи и выехали за границу болот, жадно вдыхая с непривычки пустой воздух, в котором не было привычной вони стоячей воды, лишайников, мхов и гниения. И свет был совсем другой – яркий, чистый, без примеси зеленого, как бывает только в Топях.
Кляча пошла быстрее. Казалось, что нестерпимый дух Топей действовал и на нее, а свежий воздух открытого мира вдохнул в старое тело сил. На следующий день путники проехали мимо форта Локе, где им удалось убедить старого фермера обменять клячу на не менее старого, но выносливого мерина с кротким, добрым нравом, и поехали дальше. Дорога перед ними была широкой и удобной, к тому же людной. Часто братьям и трактирщику встречались беглые крестьяне, а пару раз мимо их телеги проезжали конные отряды со стягами Невервинтера, и оставляли позади себя телегу, пуская дорожную пыль в глаза.
Никогда еще братья Моссфелды не видели осени за пределами Топей. Ароматные желтые листья выстилали землю толстым ковром, глухо шептались густые, незнакомые им травы и цветы. От новых запахов у них кружилась голова, а глазам было больно от столь большого количества красок. Вот слева – ярко-красный лес, а дальше – серо-синяя река стелется лентой. И никакого болотного цвета. Даже небо над головой казалось чище.
Путь до Крепости-на-Перекрестке занял чуть больше недели. Трактирщик был тому и рад – и вообще, его настроение стало лучше, едва они покинули Топи. Вокруг стали появляться крестьянские угодья, нестерпимо запахло осенними яблоками, которые росли в изобилии вдоль дорог и возле ферм. Братья слезли с телеги, и пошли рядом быстрым шагом, наслаждаясь твердой землей под ногами, яблоками и приветливостью крестьян, которые норовили угостить их то пирогом, то кувшином молока.
К закату они увидели неприступные стены Крепости-на-Перекрестке.
Никогда еще братьям не доводилось видеть столь величественных сооружений. Огромные, толстые серые стены без единого выступа, за который могла бы зацепиться нога, высокие сторожевые башни, двойные дубовые ворота с тяжелыми засовами и железными петлями, и флаги, флаги, всюду флаги Девятки и Невервинтера, и сторожевые на стенах, и стража у ворот.
- Чего рты разинули? – усмехнулся торговец. – Никогда такого прежде не видели, а? Говорил же – тут в войну самое оно отсидеться. Стены вишь какие – не подкопаешься!
Однако шутливое настроение попутчика братьев резко испортилось, когда клячу остановили у ворот, как и толпу беженцев, столпившихся у стен и кричащих так, что в ушах затрещало.
- Разворачивайте телегу и езжайте, откуда пришли! – надрывался стражник. – В Крепость никого не пускаем, кроме военных и торговцев. Приказ сэра Нивалля, одного из Девятки!
- Мы воины, - возразил Уорд, покачав головой. – Мечи держать умеем, пригодимся.
- Слышали уже раз двести такие слова. Не велено пускать, хоть на коленях ползайте. Нет места в Крепости для беженцев, надо было во время эвакуации в Невервинтере уходить. А здесь вам делать нечего.
- Безобразие! – закричала какая-то женщина, прижимая к груди трехлетнюю дочь. – Что ж вы, нас на погибель оставляете! Мерзавцы!
- Открывайте ворота!
- Мы жаловаться будем! Позовите вашего капитана!
- Капитан уехала на осмотр земель, и с ее приездом решение не изменится! Я не могу открыть ворота. Будете угрожать оружием, мы будем вынуждены принять меры!
- Зверье!
- Твари!
Братьев смела прочь разъяренная толпа беженцев. Они осадили бедного стражника, начали стучать кулаками по его доспеху, кричали ему в лицо ругательства, угрожали и предлагали любые деньги. Но стражник оставался непреклонен.
Дробный стук копыт заставил крестьян отступить и освободить дорогу. К крепости приближался конный отряд, да такой, что у братьев дух захватило. Кони настоящие, боевые, с широкой грудью и сильными, мощными ногами, с холеными гривами и позолоченными уздечками. И сами всадники вызывали восхищение – одетые, как рыцари и колдуны из старых книжек Тармаса, при оружии таком, какое братья отродясь не видывали.
- Дорогу рыцарю-капитану! Дорогу! – прогремела молодая женщина с раскосыми глазами. – Всем с дороги!
- Подожди, Кана.
Братья только рты и разинули. Вперед выступила гнедая лошадь, закусив удила, а в седле сидела Алви. Их деревенская девочка-лягушка, замарашка, дочка Дэйгуна. Да вот только от нее прежней мало осталось. Она была облачена в легкий доспех, сделанный точно по ладной фигурке, со знаком Девятки на груди, волосы убраны в толстую косу, чтобы не лезли в глаза, а за спиной – изогнутый, сияющий серебром клинок.
Алви развернула лошадь, глядя на толпу сверху вниз. Вороной конь с женщиной по имени Кана остановился по левую руку от нее, белая кобыла с огневолосой девушкой – по правую. Серые глаза Алви перебегали с одного лица на другое, и наконец остановились на лицах братьев. Губы ее слегка дрогнули, будто в улыбке.
- Открыть ворота, - приказала девушка. – Мы не станем прогонять этих беженцев на пороге войны. Уверена, мы найдем место для всех. К тому же, многие могут быть полезны.
- Я кузнец! – крикнул кто-то из толпы. Остальные согласно зароптали.
- Но капитан…
- Я отдала приказ, Кана. Выполняй.
Ворота с тяжелым стоном открылись. Толпа радостно закричала.
Алви дернула поводья, развернула коня, и, не оглядываясь больше, въехала в ворота крепости, провожаемая радостными возгласами.
Братья переглянулись.
- Рыцарь-капитан, - пробормотал Уилл потрясенно. – Ничего себе. Во дела делаются, а? Наша Фарлонг!
Он улыбнулся Уэббу, но младший не ответил на его улыбку.
Алви Фарлонг видела его, и даже не заговорила с ним.

***

Беженцев устроили в бывшие дома строителей, а для тех, кто не поместился, разбили палатки во дворе крепости. Кана не врала – в Крепости действительно было мало места. Повсюду сновали люди-ящеры, и дворфы в полном облачении, будто готовые в любой момент вступить в войну. Здесь были и люди-воины, и даже несколько эльфов, среди которых, к своему удивлению, Уэбб заметил и Дэйгуна. Мельком он увидел и Бивила, а однажды ему показалось, что он слышит злой голос Тармаса.
Очень скоро Уэбб и братья стали узнавать последние новости. Западная Гавань уничтожена. Форт Локе и Хайклифф захвачен. Армия нежити идет на Крепость-на-Перекрестке. Война перестала казаться чем-то далеким и неважным, как это было всегда для жителей деревни. Она была рядом – вот она, уже у порога, дышит трупной вонью в лицо.
Все следующие дни Уэбб и братья видели Фарлонг только один раз, и то издалека. Она садилась на свою гнедую лошадь, и ее окружали ее спутники. Рыжеволосая колдунья играла со своим посохом, а вот статная лесная эльфийка держалась серьезно и спокойно. С ними еще был развязный рыжеволосый мужчина с неприятным, цепким взглядом желтых глаз. Они о чем-то коротко поговорили с Дэйгуном, и уехали. Алви даже не посмотрела в сторону Уэбба, словно его и вовсе не было.
Вернулась она через несколько дней. И эльфийки среди них уже не было.
Уэбб пребывал в крайне мрачном расположении духа, и всю свою злость направлял на тренировки. Теперь он и его братья обучались вместе с остальными рекрутами. Их гоняла весь день сурового вида женщина по имени Катриона.
- Война близко, а вы не можете нормально держать мечи в руках! – налетала она на солдат. – Шевелитесь, быстрее, быстрее!
Уэбб выполнял все приказы, не жалуясь на боль в мышцах и костях. Георг их так никогда не гонял, но тут была не Западная Гавань. И сражаться их учили не против слабых племен людей-ящеров, а против настоящих чудовищ. Подумай Уэбб об этом раньше, он бы непременно раздулся от гордости, но сейчас он только злился.
- Ты зря так бесишься, - сказал ему вечером Уилл, наблюдая за тем, как остервенело его младший брат моется в бадье с водой. – Ты не обижайся, но ей сейчас просто не до тебя.
Уэбб зло посмотрел на Уилла.
- И что?
Уилл вздохнул.
- Я бы на твоем месте тоже злился, но ты пошевели мозгами, мелкий. Девка твоя теперь – рыцарь-капитан, мать ее. Видел, какие войска тут собрались? А она среди них главная. Она поведет их в бой. И крепость эта – у нее на плечах лежит. Бегает твоя Алви, как вша, которой задницу подожгли, пытается всех нас к войне подготовить, а вот ты подумай – каково ей все это? Девке из крестьян?
Уэбб ничего не ответил на это. На самом деле он понимал все то, что говорил ему брат, да вот только легче от этого не становилось. И злился он вовсе не на Алви, а на то, что никак не мог поговорить с ней. Он скучал по ней, он переживал за нее, и ему бы хоть минутку на то, чтобы обнять ее, зарыться пальцами в волосы и поцеловать в щеку, да прошептать, что все хорошо будет. А он не может. И от этого становилось особенно гадко.
Вечером к ним в комнату в бараке заглянула рогатая девка с рыжим вихром коротких волос. Красные глаза ее ярко блестели в полумраке.
- Кто тут из вас Уэбб? – писклявым голосом пропела она, ухмыляясь тонкими губами. – Рыцарь-капитан вызывает к себе.
Уэбб поднялся с кровати, которую делил с Уордом, и вышел следом за рогатой на улицу. Девка на минуту остановилась, окинув парня оценивающим взглядом.
- Никак в любимчиках у Фарлонг ходишь, а? – усмехнулась она. – Ну, ничего не могу сказать. Выглядишь неплохо.
- Мы родились в одной деревне, дура, - парировал Уэбб мрачно. – А ты сама кто будешь? Местное пугало?
- Какой грубиян, - фыркнула девка. – Звать меня Нишкой, а твоей Фарлонг я незаменимая спутница, вот так вот.
- Прям незаменимая? С чего бы это Алви с демонами водиться?
Нишка вздохнула.
- С дьяволами. С дьяволами, не с демонами.
- Мне без разницы.
Остаток пути до замка они прошагали молча. Нишка кивнула двум стражникам у входа, пропустила Уэбба вперед себя, предупредив:
- Ты только пасть сильно не разевай, когда внутри окажешься. Не позорься, не делай лицо в стиле «я чурбан из болота, а тут все такое роскошное!»
Только оказавшись внутри, Уэбб понял, о чем говорила девка.
Такой роскоши Уэбб никогда в жизни не видел. Тяжелые драпировки на стенах, флаги и картины, гладкий каменный пол под ногами, устланный синей ковровой дорожкой, лампы, множество алебастровых ламп и ламп из стекла, был даже особый трон для рыцаря-капитана, пока пустовавший. Уэбба восхитили высокие потолки и дверные проемы, и сами двери – все отдавало богатством и роскошью, о которых Уэбб никогда не думал. Да и вообще не представлял.
- Круто, да? – улыбнулась Нишка. – Да ты не удивляйся, у Девятки всегда так. С шиком и роскошью. Но везде свои минусы. Не ходи в библиотеку – там старик Алданон, жутко ругается, если его беспокоят. И в подвал не ходи – там у нас Гробнар с конструктом, а еще дальше – огромный паук. Но он не кусается.
- А где Фарлонг… рыцарь-капитан?
- А, она в своей комнате. Мне придется тебя проводить, слуги все спать пошли. Хотя, если честно, быть девочкой на побегушках мне сегодня надоело.
Они прошли по коридорам, поднялись вверх по лестнице, сворачивали то в одну сторону, то в другую. Окажись Уэбб здесь без Нишки – непременно заблудился бы.
- Вон та дверь – дверь Алви. Тебя ждут. – Нишка многозначительно подмигнула Уэббу. – Что ж, удачи. А я даже не буду подслушивать. Сегодня не то настроение.
Прежде чем Уэбб успел сказать ей в ответ что-нибудь гадкое, девка уже скрылась в коридоре.
Уэбб подошел к двери, помялся немного, поймал себя на том, что приглаживает волосы и поправляет ворот рубашки. Едва не сплюнув себе под ноги от досады, он постучал и, не дожидаясь ответа, вошел в комнату.
В комнате Алви Фарлонг ярко горели лампы. Язычки пламени внутри колпаков из стекла трепетали под сквозняком из открытых настежь окон. Хлопали тонкие, почти прозрачные занавески. А с улицы доносился сладкий запах роз, поздних осенних роз, цветущих под окнами Алви. Разумеется, розы, любимые цветы Алви. Почему-то от этой мелочи Уэббу стало легче. Розы были знакомы ему. Розы напоминали ему о той Алви, что была с ним в Западной Гавани.
Сама Алви, заслышав Уэбба, обернулась. На ней не было доспехов, делавших ее, такую славную и родную, совершенно незнакомой женщиной. Она была одета в обычные брюки и широкую рубашку. Волосы, не стянутые в косу, сияли на плечах.
- Уэбб… - Алви вздохнула и улыбнулась – теплой, нежной улыбкой. Это в ней не изменилось. – Спасибо, что пришел.
Уэбб кивнул.
- Ты думала, что я не приду?
- Мне так казалось. Неловко все это – я вызываю тебя ночью, так официально. Самой противно, но по-другому не получается.
Уэбб мельком осмотрел комнату.
- Роскошно зажила, Алви. Раньше ты о таком и мечтать не смела, - произнес он, не скрывая желчи в словах.
- Мне было бы проще, если бы всего этого не было, - просто ответила Алви, и Уэбб понял, что злиться ему совсем не хочется. Это взбесило его еще больше.
- Зачем ты меня позвала, Фарлонг? Поговорить о погоде?
- Нет.
- Знаешь, я вот даже не знаю, что тебе сказать. Ты теперь, мать твою, рыцарь-капитан, одна из Девятки. У тебя и армия, и крепость, и положение. Я как-то не вписываюсь в твою компанию.
Алви вздрогнула.
- Зачем ты так?
- А как? Я даже не знаю, как с тобой говорить! Да и не думаю, что это тебе нужно. Я всего лишь крестьянский дурачок, верно? Не чета благородному рыцарю-капитану Крепости-на-Перекрестке, которая…
- Я не хотела всего этого, неужели ты не понимаешь, Уэбб? – воскликнула Алви. – Мне все говорят, кто я теперь и какой должна быть, но никто не спросил, хочу ли я всего этого! Не нужна мне была эта крепость, титул и положение, не нужна эта война, ничего этого не нужно! Но меня никто не спрашивал – мне дали все это, мне отдали приказ, и нарушить его я не могу, и сбежать я не могу, потому что бежать некуда! – Она встала, прижав руку ко лбу, лицо ее пылало. – Как только я ушла из деревни, все завертелось колесом, и если бы я все решала, было бы не так! А теперь ты стоишь здесь, единственный человек, который, как я надеялась, меня поймет, и смотришь на меня, как на чужую.
- Я просто не совсем понимаю, кто я теперь для тебя.
Алви подняла на него замученный взгляд.
- Тот, кем был и раньше. Это не изменилось.
Уэбб шагнул ближе, коснулся плеча Алви. Девушка дрожала.
- Но вот вопрос в том, кто и я тебе, - добавила Алви тихо.
Уэбб с шумом вздохнул, проводя рукой по шее и волосам Фарлонг. Волосы были мягкие, блестящие, такие знакомые на ощупь.
Алви была настоящей. Не той холодной женщиной, что он увидел перед воротами крепости. Та же теплая кожа, что он помнил, те же едва заметные веснушки на носу и щеках, вот только шрамов прибавилось, и едва заметных морщинок усталости на лице. За титулом, за маской безразличия была прежняя Алви Фарлонг, девочка, для которой Уэбб в Западной Гавани был готов в лепешку расшибиться, если бы она попросила.
Он обнял ее, зарывшись лицом в ее чудесные, светлые волосы, вдыхая их запах. Он ощущал тепло ее рук на своем теле, мягкость кожи, хрупкость тела. Она была слабой и беззащитной, простая девочка из Топей, которой предстояло вести настоящую войну.
- Мне так хочется, чтобы ничего этого не было, - прошептала Алви ему в шею, обдавая кожу теплым дыханием. – Обменять эту чертову крепость и этот титул на несколько десятков лет нормальной жизни где-нибудь в глуши.
Уэбб закрыл глаза.
- После войны мы можем вернуться в Западную Гавань. Отстроим дом. Заведем скот. И все будет, как раньше.
Алви слегка отстранилась, заглядывая ему в глаза. И улыбнулась.
Уэбб так и не сказал ей, что любит ее, да оно и не нужно было. Красивые слова любви – это для тех, кто больше говорит, чем делает, слова любви – это для благородных. Уэбб, простой деревенский паренек из деревни, никогда не скажет Алви – «я навсегда останусь с тобой». Она и так это знает. А Уэбб сполна доказал это тем, что ждал ее в Западной Гавани, и после войны – ждал тоже, и верил до конца, что его девочка, выращивающая розы под окнами, его Алви, вернется.